Тему задал Василий Афанасьевич Хоружий, мастер спорта, личный тренер двукратного Олимпийского чемпиона Анатолия Алябьева, в 1968-1980 – старший тренер по биатлону Ленинградского Военного округа.
Так и сказал:
— Приезжай в гости, в Петродворец – в парке погуляем, я его тебе покажу, пирожков напеку – и расскажу, о чем захочешь, и про Толю Алябьева. В парке полно белок, а людей сейчас нет, зима…
И, смеясь, добавил:
— А ты потом напишешь сочинение.
Мы познакомились на «Лыжне России» в Токсово, на базе ВИФК – знакомство состоялось при участии Анатолия Николаевича Алябьева.
Договорились на интервью, Василий Афанасьевич согласился приехать ко мне на работу, тогда – в петербургский спорткомитет; но в тот раз не получилось.
Потом мы снова встретились – на предварительном открытии будущего лыжно-биатлонного стадиона в Калининском районе. Разговаривали. Интересно – и удивительно: человеку 80 лет – и столько энергии, молодого задора. Военная выдержка, мудрость – и «лёгкость смеха». И – желание и дальше приносить пользу людям, спорту, Родине.
В метро, пока было по пути, опять разговаривали. И тогда Василий Афанасьевич настоятельно пригласил в ближайший выходной пройтись по зимнему петергофскому парку: тебе полезно будет; природа, белки, опять же. И – пирожки.
— Да не могу я на каждое интервью за город ездить, спасибо, конечно. Большое. Но я же тогда вообще ничего не успею! – я вежливо отказывалась, как могла. – А белок и у нас на Елагине острове полно. Сами подходят, за руку трогают, даже если без орехов.
На том и расстались.
А часа через три – звонок:
— Знаешь, всё же тебе лучше приехать в Петродворец. Ну, ведь парк, зима, красиво же! Сама скажешь, в какие выходные тебе удобней. Я тебе расскажу, как доехать, и на остановке встречу. А ты потом – чтобы на работе отчитаться – так и напишешь: «Как я провела выходной».
И я согласилась, неожиданно для себя.
Через неделю, в воскресенье, мы гуляли по заснеженному петергофскому парку. Морозному и солнечному. На верху прибрежного вала дух захватывало: от ледяного ветра – и вида на Финский залив: нигде ни прогалинки, один только белый простор, сияющий и бесконечный…
Потом мы забрели в музей – единственный открытый в парке в зимнюю пору: личный банно-ванный комбинат семьи Романовых и их придворных.
Дома у Василия Афанасьевича я сразу вытащила из сумки диктофон, чтоб согрелся и не капризничал, ну, и так, на всякий случай. Всякие случаи хозяин квартиры (трёхкомнатной хрущёвской) отмёл с ходу: война войной, а обед по расписанию:
— Сначала я тебя накормлю и чаем напою, вот пирожки, вчера напёк, для тебя; вот первое, второе, другое второе, ешь, салат накладывай побольше, согревайся и не стесняйся. А разговоры – потом. После чая с конфетами.
Под конец обеда по расписанию – аристократически не раннего, от четырёх до шести вечера, с небольшим бокалом красного вина – кладу диктофон на стол, поближе. И, под энную чашку чаю с «белыми мишками на севере» — слегка объевшись и расслабленно облокотившись плечом о стену, а подбородком о ладонь – спрашиваю:
— А как вы познакомились с Анатолием Николаевичем?..
— С Толей-то? – улыбается Василий Афанасьевич. – Ты ешь, ешь – подкладывает он мне на тарелку еще и бутерброд. – Да как познакомились…
В Вооружённых Силах сделали патруля – гонки патрулей. Нужны солдаты. А я тогда был сержантом. И вот, я их собираю, солдат молодых. В том числе и Алябьева. И говорю ему:
— Толя, как ты считаешь?..
Правда, это сейчас он мне Толя. А тогда у меня было так:
— Алябьев! Власов! Галаничев! Афанасьев! Так, собирайтесь, пойдемте, постреляем. Проверим, кто из вас будет готов к патрулю.
А патруля – это пятеро бегут 25 км, посредине дистанции отстреливают по мишеням; если промазал – 2 минуты добавлялось; время всей команды берётся по последнему прибежавшему, поэтому все старались бежать группой, не отставая друг от друга.
Всё, едем в Кавголово, за Военный институт – на базу СКА. Тогда еще было старое стрельбище. Ставлю им мишени. И все начинают: так, так, так, так. Я смотрю: мать честная! Парень-то, — думаю, — как будто рожден охотником!
(Тут я не удержалась – и вставила реплику:
— Так у него отец охотник!)
— Да. И вот я приезжаю – и говорю Борину, тогда он был тренером СКА:
— Анатолий Васильевич, смотри: вот какой у нас парень есть. Вот я его беру.
Он мне:
— Да-да, Васенька, конечно.
И вот, мы готовимся к патрулю, а он – то есть Толя Алябьев – всё лучше и лучше, всё сильнее и сильнее.
Тут я уже ему и предложил серьезно: у тебя, — говорю, — такая гонка хорошая, да стреляешь ты первоклассно; так, может, ты уже биатлоном займешься?
И вот так и пошло. И ему понравилось. Перетянул я его, получается, на эту сторону.
А у нас тогда бригадный метод тренировки был. Три дня тренируемся с гонщиками, три дня – на стрельбище. Тогда такого не было, что лыжники отдельно, биатлонисты отдельно. Тренировались все вместе, с сильнейшими гонщиками. А потом я своих увожу на стрельбище, там уже техническая подготовка. Ну, и летом, конечно, бег. И ребята росли в мастерстве!.. Получилось такое у нас хорошее ядро.
И до этого, конечно, были у нас сильные спортсмены, которые входили в сборную Советского Союза. Такие, как Василий Макаров – неоднократный чемпион Вооруженных Сил, призер СССР, призер мира. Как Саша Закусов: он даже выигрывал у всех гонщиков на 15 км первенство гарнизона! Хотя сам биатлонист.
— Они тоже у вас тренировались?
— Нет, Макаров – он пораньше был. Хотя мы ровесники. Но я сам тренировался и выступал как гонщик с 1960-го, а как тренер – стал с 1967-го.
— А Анатолий Николаевич Алябьев к вам когда попал?
— Ой… Это был 1969-й или 1970-й, что-то в этом роде… Да с 1980-го, как он выиграл Олимпийские игры, и то уже 33 года прошло!.. Вот память как устроена: что-то плохое – так мы порой всю жизнь помним, а?
— Нет, не всегда!
— Не всегда? Ну, ладно.
Так вот. Потом был летний биатлон. Там, в Токсово. Тогда же летом в биатлоне бегали, никаких лыжероллеров еще не было, а оружие на огневом рубеже оставляли, в такой пирамидке – в «козлах». А он – Толя – бегает не очень хорошо. Хорошо, но не очень быстро. Он в этом признался, и я его в команду не поставил. Ну – не поставил! Ну, что делать. Но поставил на личное первенство. А он взял да и третьим стал.
Начальство – меня: а-а-а! да что ты! И начали гнобить. «Вот, не просчитал, да как это так».
Я им говорю: мы с ним беседовали, он сам честно предупредил: Афанасьич, я, мол, так и так, в легкой атлетике не очень силен.
Но так получилось: он отстрелялся лучше всех, а все мазали. Вот что значит – «никогда не сдавайся». Так он и стал третьим. Но не в зачете, а на личном первенстве.
Потом – это уже 1978-й на носу – а это Спартакиада народов. Идут отборы. Спартакиаду Ленобласти – отбор – выиграл Всеволожский район. Потому что все прыгуны и двоеборцы – во Всеволожске. Хайкенен, Амельченко, Власов. И все военные – наши биатлонисты: Рыжов, Алябьев, Сергеев. После областных соревнований – зональные, там выиграли – попали на РСФСР; Толя и там выигрывает. И вот уже Спартакиада народов СССР. Толя там вторым становится, и в эстафете третьим.
Вскоре в Свердловске собрали тренерский семинар всесоюзный. Там и по лыжным гонкам тренеры были, и биатлонисты. Александр Привалов, Мельников из Новосибирска, Валя Пшеницын. Тут уже начался у нас диалог, я рассказал, что так, мол, и так. И вот Толя, благодаря и своим морально-волевым качествам, и тем тренерам, которые рекомендовали его туда, попадает в сборную Советского Союза, к Привалову. И Толя надежды всех этих тренеров оправдал.
В 1979 году Алябьев выигрывает предолимпийскую неделю. А я в это время опять был в Свердловске – так меня чуть не заклевали, когда узнали, что Алябьев сильнее всех.
— Почему?
— Ну, как… Ленинградец. А конкуренция, знаешь, какая была! Ну, и началось: а, да это ты его угадал! Ты его привел!
А – как я его угадал? Я просто, получается, придал ему нужное направление. Сказал человеку: ты стреляешь хорошо.
…Тут я не выдерживаю – и, не в силах больше таращить слипающиеся очи – прошу себе еще чаю, покрепче.
— А то хочешь – иди, поспи, — предлагает мой собеседник.
Но я ограничиваюсь еще тремя чашками чая, большими и крепкими, с неизменными «мишками в сосновом лесу».
И спрашиваю дальше:
— Василий Афанасьевич, вы 12 лет были старшим тренером ЛенВО. Из них 10 лет подряд команда ЛенВО выигрывала первенство Вооружённых Сил СССР по биатлону. У вас какая-то методика была особая?
— Дело в том, что особой методики не было, но были направления. Мы даже перепечатывали методики – то, что привозил Анатолий Васильевич Борин, в бытность его тренером сборной Советского Союза. Потом методика стала с уклоном в более физически-силовое направление, с различными упражнениями. А еще – вот, финны лес валят, это же тоже элемент тренировки. Так и наши ребята, честное слово – ходили в Токсово. Там, где сейчас у дороги большой магазин, раньше с другой стороны была пекарня. И ребята наши ходили – метровые дрова рубили. А сколько коров в Токсово было! Это же стояло поселение, у каждого в подворье – корова или коза. И вот, с Виталиком Соколовым, членом сборной Вооружённых Сил СССР, мы вместе с ним служили – ходили, подрабатывали, рано по утрам косили сено. Физическая подготовка? Физическая. Когда траву косишь, все мышцы работают. Так и тренировались. Вот наша метода была.
Ну, а в остальном – методика у Анатоль Васильича жёсткая была, очень жёсткая. Это я о Борине говорю. Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер. Да, у него жёсткая была тренировка. Очень длительная, на выносливость. Через день – скоростная. На вы-жи-ва-нье. Да, на выживание, вот так.
— Эта система себя оправдала?
— С одной стороны – да. В биатлоне оправдала себя такая система. Дело в том, что у нас ведь еще и стрелять надо, то есть, организм получал передышку. И количество – большой объем и интенсивность – успевало перейти в качество. И биатлонисты стали чемпионами. А у гонщиков чемпионов Советского Союза не было.
— То есть, перепахали их?
— Да, да.
— А как вы отбирали спортсменов?
— Если честно, то на Северо-Западе только в Мурманской области, да в Ленинградской, биатлонисты были. Из Архангельской – только Власов один. С Вологодчины – вот, мы призвали Алябьева. Псковская, Новгородская – я оттуда даже никого и не знаю. А отбирали – как? Старались сделать из ребят, ещё из юниоров, патруль. Просматривали всё время. И очень много хороших юниоров было гонщиков, из них сделали биатлонистов. Вот, сейчас тоже есть хорошая молодёжь, подрастает, и Дима Малышко, и другие…
…Вечереет. Пора домой. Пока до Питера доеду, пока на метро, через весь город…
Василий Афанасьевич улыбается – и дарит мне книжку: учебник по биатлону. И – толстые лыжные штаны на лямках: отказываться бесполезно, лучше сразу примерить.
Надеваю, как есть, на всё, что на мне. Коротковаты…
— Так… Это 48-й размер, а тебе, значит, нужен 54-й, — придирчиво оглядывает меня бывший хозяин штанов.
— Спасибо, мне и в 48-м хорошо, — взмаливаюсь я.
— Это тебе по ширине хорошо, — строго отвечает радушный хозяин. – А по длине – 54-й нужен.
На автобусной остановке Василий Афанасьевич смотрит на меня удовлетворённо:
— Ну, вот видишь, и румянец появился, розовенькая стала.
— Угу, как поросёночек…
И я благодарю его. За чудесный день. За очень сытный – и очень-очень вкусный обед (с пятью переменами блюд, не меньше!) – после которого, да с чистым петергофским воздухом и с тишиной – я чуть не уснула прямо во время интервью (!!!).
За интересную душевную беседу. За подарки:
— Придётся мне в следующем сезоне на лыжи становиться.
— Придётся мне ещё и лыжи тебе подарить, — шутит мэтр с серьёзным видом.
— Спасибо, конечно, — пугаюсь я, — но это уж слишком.
Показался мой автобус.
— Ну, что, понравилось тебе? — спросил Василий Афанасьевич и пожелал на дорожку:
— Вот и приезжай ещё.
Да, спасибо большое, Василий Афанасьевич.
Мне очень понравилось, как я провела выходной.
Александра Михневич
