Петербургский биатлонист Василий Томшин дал большое интервью изданию «Чемпионат.com», в котором вспомнил победы над норвежцами, рассказал о «зажатости» россиян на международных соревнованиях, раскрыл, о чём говорят в сборной, кроме биатлона, и поделился трогательной историей знакомства со своей будущей женой Анастасией Батмановой.
«По организации Кубок Содружества — это почти Кубок мира»
– Василий, гонки Кубка Содружества в Раубичах можно сравнить с международными стартами? По организации, атмосфере и количеству зрителей на трибунах?
– Если сравнивать с Кубком IBU, атмосфера на Кубке Содружества значительно более праздничная, более весёлая. Всё-таки Кубок IBU — это не такие популярные соревнования. IBU хорошо организует старты, но всё-таки здесь уровень повыше, можно сказать, что почти Кубок мира.
– Борьба с белорусами на финишном круге в масс-старте напомнила зарубы на международных соревнованиях? Или борьба с ними не воспринимается как гонки с иностранцами?
– Конечно, белорусы воспринимаются как иностранцы. Тут скорее вопрос не в том, что заруба должна быть именно со спортсменами из других стран (улыбается), а в том, что в целом плотная борьба, плотная конкуренция. Это круто и интересно.
– То есть и на Кубке России сейчас не скучно?
– В этом сезоне – однозначно нет, не скучно на Кубке России. По крайней мере мне, с моими скоростными характеристиками, хватает конкуренции.
«Победил Легрейда и Дале за счёт точности»
– Вы достаточно давно в большом биатлоне, но известно о вас не так много. Как вы пришли в этот вид спорта?
– Мой отец – бывший биатлонист, и родители поставили меня на лыжи с самого маленького возраста, когда я только научился ходить. У меня почему-то такие воспоминания. Так получилось, что ближайшая к моему дому секция – биатлонная, и я начал ходить туда где-то во втором-третьем классе. В основном, конечно, там были лыжи, а иногда летом мы стреляли из воздушек, но называлась эта секция биатлонной (смеётся). Я родился в городе Серов – это север Свердловской области. И там я прожил до восьмого класса, то есть до 14 лет, потом поступил в училище Олимпийского резерва в Екатеринбурге, где живу и сейчас. Там начались уже более-менее профессиональные занятия, когда я огнестрельную винтовку взял в руки.
– На юниорском чемпионате мира в сезоне-2017/2018 вы обыгрывали Стурлу Легрейда и Йоханнеса Дале, которые сейчас в топе мирового биатлона. Сейчас с какими мыслями наблюдаете за их выступлением на Кубке мира?
– Думаю, что, если посмотреть аналитику тех стартов, можно увидеть, что даже тогда эти ребята ногами всё равно бежали быстрее меня. И тогда в спринте я их победил за счёт точности стрельбы. Сейчас я смотрю на них с мыслями, что моё поколение сейчас уже в топе и что это осуществимо. То есть это, скорее, мотивирует.
– А что думаете о результатах Йоханнесе Бё в этом сезоне?
– Йоханнес показывает какую-то феноменальную форму. Беговую особенно, но и на стрельбе он тоже практически не допускает ошибок. Только восхищение. У меня даже нет других эмоций.
– Как думаете, почему российские юниоры практически всех побеждают, но при переходе на взрослый уровень картинка меняется?
– Насколько я понимаю, в Норвегии или во Франции есть система подготовки спортсменов с самого юного возраста, она единая, и все её придерживаются. А у нас в России, если судить по тому, с чем я сталкивался в своём детстве и другие ребята моего возраста, которые тренировались в других регионах, такого нет. Мне кажется, что проблема в этом. Тут каждый тренер по-своему тренирует, и для каждого важен результат здесь и сейчас. По большей части это отсутствие единой системы.
«При подготовке к сезону не было никаких послаблений»
– Какие цели ставили перед собой на этот необычный сезон?
– У нас основная цель – это соревнования в Чайковском и в Ижевске. То есть и тренеры выстраивали программу подготовки, исходя из того, что это – главные старты, и нужно к ним подойти в оптимальной форме. И для себя, конечно же, я отмечал этапы Кубка Содружества, а также хотел постараться стабильно выступать и не проваливаться хотя бы в стрелковом компоненте на протяжении сезона.
– Можете сравнить своё состояние сейчас и год назад?
– Если сейчас поставить меня в гонку с самим с собой год назад? Самый главный фактор, в котором я прибавил, как я это чувствую и вижу, – это уверенность в стрельбе. Пожалуй, это отражается и на проценте точности по сезону. По поводу хода на лыжне сложно судить, наверное, даже не возьмусь.
– Не делали ли каких-то скидок самому себе в подготовительный период? Всё-таки сезон после Олимпиады, да и уже летом было понятно, что международных стартов в ближайшее время не будет.
– Что касается команды в целом, я имею в виду отношение тренеров, специалистов, то никаких скидок не было. Что касается моего отношения как спортсмена, у меня тоже не было никаких послаблений, потому что я понимаю, что мне много где нужно прибавлять, чтобы быть одним из лучших в России.
– Какая из гонок этого сезона пока самая запоминающаяся?
– Наверное, как раз последний масс-старт, который прошёл в Раубичах в рамках четвёртого этапа Кубка Содружества. Во-первых, он был недавно. Во-вторых, получился очень эмоциональный финиш.
– Биатлонисты порой забывают лыжи, палки на старт, стреляют не по тем мишеням. У вас такие казусы были?
– Это не такой уж серьёзный казус, но из последнего: я пошёл на старт в Рыбинске и, видимо, не так хорошо был сфокусирован на своих действиях и забыл поменять обоймы, поставить заряженные. Я уже пошёл раздетый, то есть в комбинезоне на старт и в последний момент вспомнил, развернулся и успел поменять. Хорошо, что они у меня были заряжены и лежали в чехле от винтовки.
«Поддался влиянию Логинова и Цветкова и болел за Аргентину»
– Несколько дней все обсуждали ситуацию в аэропорту, когда вы с Антоном Бабиковым отдали куртки детям. Расскажите, что там произошло?
– Мы зашли в автобус, который везёт от терминала до самолёта. Шли вместе с Антоном, я дошёл до свободного места в автобусе, развернулся посмотреть, где Антон, и вижу, он уже стоит без курточки, укутывает малыша. Я, конечно, удивился, что Антон их увидел и так быстро сориентировался. Подошёл к нему и заметил, что и второму ребёнку тоже нужна куртка. Ну, я и последовал за своим старшим товарищем (улыбается).
– Антон потом не упрекнул, что вы вынесли это на публику?
– Конечно, он отреагировал вроде «Зачем это надо?» Да и я сам понимаю, что это обычный поступок, который не заслуживает какого-то отдельного внимания. Просто я увидел в этом очередной повод привлечь внимание к биатлону (улыбается).
– Ильназ Мухамедзянов рассказывал, что по наводке Бабикова прочитал «Тихий Дон», а вам Антон какие-то книги советовал?
– С навязчивыми советами он, конечно, не лезет, но я узнал от него о нескольких книгах, которые потом прочитал. Может быть, я попросил посоветовать, или просто в диалоге он их упомянул – это «Вторая жизнь Уве» и «Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения» Фредрика Бакмана. Мне очень понравилось, потом у меня и мама это всё прочитала.
– А какие темы чаще всего в команде обсуждаете, кроме биатлона?
– Когда проходил чемпионат мира по футболу, обсуждали футбол. Тем более у нас Саша Логинов, Максим Цветков – они прямо футбольные болельщики, любят и посмотреть, и поиграть. Они разбираются в том, что происходит, какой игрок, насколько он хорош. Когда мы летом играем в футбол, это актуально, и вот сейчас, когда был чемпионат мира, такие разговоры в команде ходили. Однако по большей части все разговоры касаются биатлона.
– За Аргентину или Францию болели на чемпионате мира?
– Я поддался влиянию Логинова и Цветкова, поэтому за Аргентину (смеётся). Сам я особо не интересуюсь футболом. То есть играю я с удовольствием, но так, чтобы смотреть футбол – нет.
– А какими-нибудь другими видами спорта, кроме биатлона, вы занимались?
– На самом деле, один день я ходил в футбольную секцию (смеётся). Во-первых, я был стеснительный. И во-вторых, туда пришли ребята, которые уже давно занимаются футболом, и я там всю тренировку простоял в защите на одном месте, и не зацепило. Я решил, что гулять по лесу интереснее.
«Будущая жена зацепила меня техникой на лыжне»
– Анастасия Батманова рассказала, что вы расписались в октябре. Есть ли желание устроить пышную свадьбу?
– Мы приняли решение в первую очередь расписаться. Сейчас мы планируем свадебное торжество на конец сезона, на апрель. Оно будет отдельно, потому что я решил, что после того, как сделал предложение, надо сразу же всё это узаконить, а свадебное торжество будет потом.
– Сейчас идёт активная подготовка к свадьбе?
– Да, мы уже выбрали место недалеко от Екатеринбурга, на природе. Так что основной этап подготовки завершён.
– Кто больше занимается организацией?
– Настя, конечно (улыбается).
– Как вы сделали Анастасии предложение? Волновались?
– Конечно, волновался. В момент, когда я принял решение, что буду делать Насте предложение, мы находились не вместе. Она была на своём сборе, я на своём. И недели через две после этого мы с ней увиделись, это было в Сочи, и сразу же, в первый день, как только она приехала, я сделал ей предложение. Там не было чего-то необычного в плане антуража, подготовки. Потому что когда я думал о том, как лучше сделать предложение, может быть, подняться на гору с красивым видом или что-то ещё, то пришёл к мысли, что как бы красиво я ни сделал, наверное, можно сделать ещё круче, ещё красивее, и что это вообще не самое важное. Гораздо важнее слова, чувства, которые я смогу объяснить, передать, и поэтому я решил, что просто поговорю с Настей, объясню ей всё, и после этого сделал предложение.
– А как вы познакомились?
– С Настей мы познакомились на сборе перед моим юниорским и её юношеским чемпионатом мира. И так как они проходят в одном месте, в одно время, то все команды перед этим важным стартом проводят сбор вместе – это было Токсово, в Питере. Там на сборе мы с ней встретились, познакомились. Первое моё впечатление, чем она меня зацепила – это её техника на лыжне (смеётся), то как она двигалась, ехала, толкалась.
То есть сначала я её заметил на лыжне, а потом в коридоре гостиницы она проходила мимо моей комнаты, я остановился, дождался её и познакомился с ней. И она, видимо, так засмущалась, что не заметила лыжный чехол, который лежал на полу, и слегка споткнулась (улыбается).
«Хейтеров пока нет, жду»
– Какие увлечения помогают вам отвлечься от биатлона? Любите готовить?
– Готовить не люблю, я люблю есть (улыбается). Вот Настя – да, она любит готовить, печь торты, несколько раз она делала мне пиццу. Настя круто делает пасту – моё любимое блюдо. Не скажу, что у меня есть определённое хобби или увлечение, которым я занят всё свободное от биатлона время. Раньше я любил читать художественную литературу, отвлекаться. А сейчас я как-то больше, чем раньше, погрузился в биатлон и стараюсь после каждой тренировки посидеть и подумать, что я сделал хорошо, что не очень хорошо, на что мне нужно обратить внимание и над чем поработать на следующей тренировке.
Раньше я тренировочный процесс отделял от остального времени, а сейчас я больше погружён в тренировочный процесс, больше о нём думаю.
А остальное время, которое у меня остаётся, как и большинство людей моего поколения, я трачу на социальные сети, все эти яркие картинки (улыбается).
– Вы активно ведёте свой телеграм-канал. Почему решили этим заниматься?
– Идея создать канал появилась год назад, когда пошли новости о том, что другая соцсеть будет закрыта, и я решил, что нужно сохранить какой-то контакт, связь. Время от времени размещал фотографии и, вдохновившись ранним Максимом Цветковым, тоже хотел записывать видео. Но позже, весной, как-то не было настроения на это всё. Затем я понял, что это очень большой труд и, если делать всё качественно, это будет занимать очень много времени, которое будет отниматься от тренировочного. И постепенно, к осени, я пришёл к тому, что буду просто пытаться показывать внутреннюю жизнь, которую не видно во время трансляций.
– Насколько важно спортсменам в современном мире быть открытыми для зрителя и медиа?
– Думаю, что сейчас это очень большая и важная часть, особенно в плане сотрудничества с партнёрами и общения с аудиторией, чтобы зрители были к тебе более лояльны. Наверное, исключение – это действительно великие спортсмены, которые сильно выделяются, такие как Йоханнес Бё, Александр Большунов, которые суперпопулярности в медиа добиваются своими результатами, повторюсь, экстраординарными. А что касается остальных спортсменов, современный профессиональный спорт – это же не только ради победы на Олимпиаде, но и для того, чтобы донести свой образ до зрителей, пропагандировать здоровый образ жизни, занятия спортом. Популяризация спорта – это также одна из функций.
– У вас много хейтеров?
– Ни одного пока нет, жду (смеётся).
– Кто из спортсменов является для вас примером в медиапространстве?
– Сложно кого-то выделить, ни за кем специально не слежу. Даня Серохвостов молодец, он делает интересные остроумные посты в «Телеграме».
– За блогом лыжницы Вероники Степановой тоже не следите?
– Нет. Мне не очень интересно почему-то её читать (улыбается).
«После отстранения никто из иностранцев со мной не связывался»
– Иностранными языками владеете?
– По-английски более-менее разговариваю. То есть на соревнованиях без переводчика могу пообщаться. Как раз здесь в Раубичах, когда начался ковид, в 2020 году, проходил последний этап Кубка IBU, и мы сидели с норвежскими ребятами после заключительной гонки, ели пиццу, разговаривали.
– С кем-нибудь из биатлонистов других стран дружите?
– Так, чтобы поддерживать связь вне соревнований, думаю, что нет.
– Иностранные спортсмены поддержали, когда россиян отстранили от международных соревнований?
– После того как нас отстранили, я ни с кем из иностранцев не связывался, и со мной никто не связывался.
– Биатлонисты из каких стран самые дружелюбные?
– Наверное, итальянцы. Возможно, ключевой фактор ещё и в том, с кем ты попадаешь жить в отеле. Потому что на международных соревнованиях отели, как правило, частные и маленькие, семейные, и поэтому команды живут отдельно друг от друга. Но когда мы ездили на IBU, несколько раз попадали жить с итальянской командой, и они всегда приветливые, улыбаются, очень дружелюбно себя ведут. Норвежских спортсменов тоже можно отметить.
– В то же время многие иностранцы считают россиян не очень дружелюбными. Наши спортсмены действительно более замкнутые?
– Думаю, что в плане коммуникации у нас больше трудностей возникает из-за языкового барьера, потому что у нас далеко не все ребята в команде могут даже на каком-то базовом уровне пообщаться. Я думаю, что в основном в этом была проблема.
Помимо этого, у нас большая конкуренция, проходит серьёзный отбор на международные старты, даже на Кубок IBU, и каждая неудачная гонка там может тебя вернуть обратно на российские старты. Это тоже как-то зажимает.
Думаю, что, даже если взять тех же норвежцев, как мне кажется, у них всё это воспринимается проще ещё и за счёт того, что географически они ближе расположены, им до дома долететь – это полтора-два часа на самолёте, и всё, они дома, в комфортной атмосфере. А нам сначала нужно доехать до аэропорта в Европе, потом долететь до Москвы, оттуда в свой регион, а потом, допустим, в Ижевск лететь. Думаю, это всё тоже накладывается.
Источник: Чемпионат.com
